Электричество является основой экономики любой страны. Фактор наличия энергомощностей становится решающим аргументом для инвестиций в страну. Цепочка АЭС превратила в развитые страны Японию, США, Францию и Южную Корею. Заместитель генерального директора по производству РГП на ПХВ «Институт ядерной физики» МЭ РК Евгений Ермаков в интервью ИА El.kz рассказал, какую роль атомная станция может сыграть в развитии энергосистемы Казахстана, и достаточно ли специалистов есть для ее работы в нашей стране.
— Евгений Леонидович, Вы можете рассказать в целом о энергосистеме Казахстана, почему наша страна нуждается в строительстве атомной станции?
— На самом деле вот этот вопрос в необходимости строительства стабильного источника электроэнергии назрел еще десять лет назад. То есть уже по прогнозам у нас прогнозировали дефицит электроэнергии, и на сегодняшний день этот дефицит уже наступил. По южному региону он составляет почти 2 гигаватт электроэнергии, и поэтому необходимо строить источник энергии именно в южном регионе для того, чтобы обеспечить энергетическую безопасность страны.
Предлагают противники АЭС предлагают ветровые станции, солнечные энергетические системы, но они не являются стабильными. У них коэффициент полезной работы составляет 20%, в ветровых станциях – 35%.
При этом солнечная энергетика работает только днём, ночью она вообще не выдаёт электричество. И если ставить только на альтернативные источники энергии, то они нам эту энергетическую независимость не смогут обеспечить, то есть у нас снова будут провалы по электроэнергии.
Поэтому единственным правильным решением, на мой взгляд, как эксперта, является всё-таки строительство атомной станции, потому что она обеспечивает стабильную электроэнергию, коэффициент работы атомной станции составляет от 90% и более, поэтому это единственно верное решение.
— Противники атомной станции также утверждают, что вашей стране имеется масса проблем в традиционных источниках энергии, большие потери в результате изношенности сетей. Если бы мы их привели в порядок, может быть электроэнергии было бы достаточно?
— У нас порядка 70% электроэнергии вырабатывается за счет угольных станций, которые были построены еще в середине прошлого века, и они устарели как морально, так и физически. Они потихоньку разрушаются, их периодически пытаются реанимировать, вкладывать большие деньги, но надолго этого не хватит. Может быть ещё пять лет они протянут, а дальше уже надо принимать решение.
Это первый момент. Второй момент – угольная станция, казалось бы, хороший источник электроэнергии, но, тем не менее, она в конечном итоге дает очень много негативных вредных выбросов для окружающей среды: и тяжелые металлы выбрасываются в атмосферу, и радиоактивные элементы. За 60 лет работы угольная станция образует порядка 300 тысяч тонн отходов. Из них примерно 600 тонн – это радиоактивные вещества, которые улетают в воздух, потому что уголь – это ископаемый материал, который залегает в земле, а в угле тоже содержатся радиоактивные элементы: радий 226, уран 235. Они же никуда не деваются, при сгорании просто улетают в трубу или остаются в шлаках.
В результате у нас при эксплуатации таких станций образуются просто горы, отвалы отходов, которые тоже непонятно как утилизировать. В этом плане и в плане безопасной эксплуатации эти старые станции – это, конечно, плохой вариант.
— А АЭС контролируется международным сообществом, и здесь больше вероятности, что это будут чистые технологии?
— Абсолютно, МАГАТЭ уже давно приняло решение, что атомная энергетика относится к зелёной энергии, поскольку во время эксплуатации не производится каких-либо отходов, то есть их просто нет. Никаких углекислых газов, никаких радиоактивных выбросов в атмосферу, в окружающую среду, ничего не поступает, только электрическая энергия.
— Сейчас в Правительстве говорят, что пока не идет речь о каком-то конкретном поставщике, или Вы как эксперт можете предположить, что в случае, если народ на референдуме проголосует «за», то, на Ваш взгляд, какая страна-производитель может победить на конкурсе и почему?
— Пока сложно ответить, на сегодняшний день предварительно определены четыре потенциальных вендора: Китай, Франция, Южная Корея и Российская Федерация. Это пока предварительные данные, потому что они предлагают одинаковый тип реактора, который мы хотим поставить, это водо-водяной двухконтурный реактор. Сразу скажу, что это самый безопасный тип реактора, который используется в мире. То есть с точки зрения безопасности он абсолютно безопасен при эксплуатации и при дальнейшей консервации, к примеру.
А дальше уже потенциальный поставщик будет определен после того, как мы разработаем техническое задание на нашу станцию, когда мы рассмотрим условия, которые предлагают нам потенциальные поставщики. Там же ведь разные схемы оплаты.
Допустим, если нам будут предлагать: «Вы нам сразу оплатите деньги, мы вам станцию построим», это тоже не очень хороший вариант, потому что есть разные схемы финансирования, есть инвестиционные вклады, когда, скажем вендор инвестирует деньги в строительство, строит станцию, а потом часть электроэнергии продается ему, к примеру.
Поэтому сейчас точно сказать, какой вендор, какая страна будет строить. Это неизвестно и будет определяться в ходе конкурса. Могу только сказать, что сейчас очень активно строят атомные станции по миру – это Китай, сейчас он лидер по строительству атомной станции у себя в Китае, на втором месте идет Российская Федерация, и Корея очень активно строит атомные станции.
Франция давно атомных станций не строила, потому что у своих она пока хватает, они работают, но атомные технологии у них тоже имеются, поэтому в принципе они все в такой равноценной позиции находятся, здесь пока трудно что-либо пока спрогнозировать.
— Евгений Леонидович, а если всё-таки тоже опять же будет это решение принято, то сколько времени уйдёт на строительство станции? Примерно к какому времени мы будем говорить о том, что АЭС будет построена?
— Сейчас озвучивают, что для строительства атомной станции требуется десять лет, это с учётом разработки технико-экономического обоснования, рабочего проекта на строительство, это само строительство и наконец это ввод в эксплуатацию станции, то есть на весь этот период потребуется около десяти лет.
— А сам срок использования этой станции примерно какой? Насколько это экономически целесообразно?
— Минимальный срок эксплуатации станции – 60 лет, и затем ее ещё можно продлить на 20 лет, то есть 80 лет она вполне может работать.
— А по истечении 80-ти лет какова обычно стадия консервации, или как обычно всё это происходит?
— Ну да, допустим, если дальше нецелесообразно её использовать, там будет принято решение, либо ее можно продлить, либо действительно закрывать станцию, консервировать, и дальше происходит уже процесс утилизации станции.
Противники АЭС говорят, что радиоактивные отходы образуются, что с ними делать, там топливо отработавшее. Сразу скажу, что отработавшее ядерное топливо на сегодняшний день не является отходом. Его можно переработать, и изготовить из него уже новое топливо, снова используя для работы атомных станций.
— А для его переработки тоже инвестиции нужны?
— Это технологии, понятное дело, что они потребуются. Но эти технологии оправданы. Во-первых, это топливо можно продавать не только себе, но и другим странам, оно достаточно дорогое. Поэтому эти технологии, конечно, будут развиваться.
Один из плюсов – если атомная энергетика все-таки будет у нас в Казахстане поставлена, то будут развиваться новые технологии: разработка технологий отработавшего ядерного топлива, технология разработки топливных элементов для атомной станции.
Вы, наверное, знаете, что сейчас мы в Казахстане производим урановые таблетки для атомных станций и поставляем их в Китай. То же самое можем делать для своего реактора, если он будет работать. Тем более у нас такие богатые запасы урана, уже есть технологии изготовления урановых таблеток. Поэтому это вполне логичная цепочка, которую можно наладить в Казахстане.
— В Казахстане размещался банк ядерного топлива. Наверняка до сих пор он есть. Какова значимость этого проекта?
— Банк топлива – это свежее топливо, которое еще не использовалось в реакторе. Это свежий уран, низкообогащенный, он практически не испускает радиацию. То есть рядом с ним можно ходить, и с организмом человека и с окружающей средой ничего не происходит. Это абсолютно безвредная вещь, я сам был на Ульбинском комбинате, и буквально руками эту горсть урановых таблеток, изготовленных для этих элементов. А банк просто был построен потому что Казахстан – это безъядерное государство, мы в 1991 году отказались от ядерного оружия, и в плане ядерной и радиационной безопасности мы находимся впереди планеты всей.
Поэтому такой банк был организован для того, чтобы мы потом могли снабжать другие страны, передать им топливо для работы их реакторов.
— А как можно прокомментировать то, что сегодня та же Германия, например, отказалась от атомных станций?
— Германия действительно отказалась, и у них, не секрет, уже несколько лет идет энергетический кризис, потому что они большую часть электроэнергии покупают во Франции, у соседа своего, а во Франции в принципе электричества очень много, поэтому она их продаёт соседям по своим ценам. Если анализ посмотреть стоимости электроэнергии в Германии, то она, насколько я понимаю, за последние два года увеличилась процентов на 70. Они сейчас пытаются вводить солнечную станцию, ветровую энергетику, но она всё равно не вытягивает их страну из этого кризиса, все равно она не спасает, потому что это не стабильные источники опять-таки.
— Да, может быть с энергетической точки зрения есть кризис, но говорит ли это о том, что они заботятся о безопасности своего населения, своей территории?
— Учитывая, что есть технология переработки отработавшего топлива, это не аргумент. Кроме того, свои станцию они просто пока законсервировали, то есть они их и не трогают, не разбирают, но в то же время и не разрушают. Наверное, испытывают свои силы, насколько смогут продержаться без них. Например, Швеция в свое время отказывалась от атомной энергии, а теперь опять будут ее восстанавливать.
Арабские эмираты – казалось бы, что это большая солнечная страна, где очень много солнечных дней даже по сравнению с нами, с Казахстаном. И то они ввели в эксплуатацию четыре атомные станции. То есть у них есть солнечная энергетика, но опять-таки они понимают, что ее недостаточно.
— А можно ещё по кадровому вопросу прокомментировать, если опять же на референдуме будет принято положительное решение, к какому времени у нас возникнет необходимость в большом количестве кадров, специалистов в атомной сфере?
— Вопрос с кадрами – это интересная тема, хотя на самом деле специалистов для атомной отрасли у нас в Казахстане готовят достаточно давно. Ну, лет 20 уж точно. То есть я на примере нашего Института ядерной физики могу сказать, что у нас действует три центра по подготовке специалистов: центр по ядерной физической безопасности, центр по авиационной безопасности, и центр по неразрушающим методам контроля. И за все эти годы нами было подготовлено более 4,5 тысячи специалистов. А это тоже такие специальности, которые востребованы будут и на атомной станции.
Теперь отдельно поговорим о физиках-ядерщиках и инженерах-ядерщиках. Наши вузы готовили их и готовят. У них это в большей степени теоретическая подготовка, а затем эти физики-ядерщики приходят к нам в институт, где есть исследовательский ядерный реактор. То есть это, по сути, миниатюрная копия реактора, который предлагается построить для нашей атомной станции. Тоже водо- водяной двухконтурный реактор, только он немного поменьше, и предназначен для других целей, для исследований, а не для выработки электроэнергии.
Специалисты приходят к нам, естественно, стажируются на нашем реакторе под присмотром в течение где-то около одного года, и затем уже их допускают к оборудованию, они начинают работать.
Подчеркну, это не иностранные специалисты. Они не оканчивают какую-то Сорбонну или Оксфорд, и далее. Это наши молодые ребята, которые учились в наших вузах, получили наше образование, и сейчас наш институт заключил с ведущими университетами Казахстана меморандум о разработке программ именно инженеров -ядерщиков, то уже есть уже планируется подготовка специалистов именно для работы на атомной станции.
Что это значит? Молодой специалист обучается два года по базовым дисциплинам в университете, затем прикрепляется к нашему институту, Институту ядерной физики, и на нашей базе уже проходит практическое обучение, практическую подготовку непосредственно на нашем реакторе.
То есть это уже будет, по сути, полноценный специалист, потому что органы управления и физические принципы работы нашего исследовательского реактора и промышленной станции абсолютно одинаковы.
Кроме того, дополнительно я могу сказать, что вендор, который будет строить атомную станцию, потом обязан будет провести стажировку наших специалистов для работы на этой станции. То есть они тоже пройдут стажировку, и они к ней уже подойдут как обученные, грамотные специалисты, которые уже прошли подготовку на нашем реакторе.
Поэтому здесь у меня вообще никаких сомнений нет. Поскольку станция будет строиться десять лет, уж поверьте мне, за эти десять лет мы подготовим достаточное количество таких специалистов.
— Спасибо за интервью, успехов Вам в работе!
Карлыгаш Бектасова
